Яйцо в вентиляторе - Елена Четвертушкина

Встретила я гостя, как положено, на крыльце.

– Мир сему дому, – вежливо поздоровался он.

Местный, решила я: говорит без малейшего акцента, хотя и не похож на местных внешне, – седоватый шатен, короткий ежик на голове… Этнические жители черноволосы и сероглазы. И стройны, как юные князи, на зависть всему остальному человечеству, к которому принадлежу и я.

Скорее всего гость, как мы все, давно и прочно обосновавшийся здесь гринго. Собственно, «гринго» – слово из другого языка, пущенное когда-то в обиход опять же нами с Джой. Ну, мы-то ещё на родине начитались Майн Рида, а вот простодушные местные жители решили, что это общепринятое самоназвание всех иностранцев во всем мире, и даже улицу, где поначалу селились первые переселенцы, назвали улицей Сумасшедших Гринго. Правда, в местном языке слово «сумасшедший» имеет не такое диагностическое значение, как в европах: оно обозначает просто человека, чьи привычки непривычны лично тебе. Титульная нация Страны стара, мудра и великодушна.

– Ладно, пусть мир, – ответила я, задумчиво его разглядывая, – миру – мир, войне – кукиш с кедровым маслом, а каждому гостю – по гостеприимному хозяину.

Последовала многозначительная пауза, в течение которой пришелец, – я надеялась! – пытался визуально определить, в уме ли бабка, а я – понять, удалось ли мне его шокировать. Гнать захожанина с порога в Стране считалось беспредельной низостью, а с другой стороны – на какую лебеду он мне тут сдался?..

Оба так ничего и не определили; гость перемнулся с больной ноги на здоровую, нахмурился и сказал:

– Меня зовут Берт, и я пришел с вами поговорить, если позволите.

– Вы как сюда добрались, для поговорить? – спросила я, не сильно торопясь с приглашением в дом, – на палочке верхом?

– Нет, на одной попутной корове.

– То есть, до переправы вас на яке подкинули…

Спрашивать, как поживает мое развесистое бревнышко, было бы несколько бестактно; следовало понимать, что захожий Берт принадлежит к почтенной касте старожилов, и надо срочно менять тактику разговора. Я почти растерялась, но тут подвалили собаки. Увидев чужака, они от изумления залились лаем, вполне самостоятельно им захлебнулись, и, поскольку никаких вводных от хозяйки не последовало, завиляли хвостами и принялись гостя обнюхивать.

– Полезете обниматься – шкуры спущу, – предупредила я, глядя на их лапы, извазюканые в подзольных почвах. И потом уже гостю: – Они отчего-то всех людей считают моей любимой кровной родней, потерянной в детстве, и обязательно лезут здороваться, как после горькой разлуки.

– Да, – сказал гость, – понимаю. В Стране собаки исстари члены семьи, а вы тут затворничаете… Да ещё с их габаритами…

– В Стране на них зимой ещё и ездят. Впрочем, а на ком – нет… С их же габаритами в Городе мне на них габаритные маячки пришлось бы навешивать, – проворчала я, – а Дуг ещё спрашивает, чего я их с собой не беру…

– А на самом деле отчего не берете? – вдруг спросил незнакомец.

– Потому что транспортный налог платить придется, – буркнула я. – Давайте уже, заходите в дом…

Собаки ни минуты не сомневались, что моё приглашение относится и к ним тоже, и протиснулись следом.

– Присаживайтесь, – сказала я. Собаки (кто бы сомневался!) и это приняли на свой счет, и начали шумно устраиваться на диване. Я приняла мужественное решение плюнуть на хамов, и не связываться. Отодвинула для гостя дубовый стул от дубового стола, и включила электрический чайник.

– Ух ты, – сказал гость, – электричество-то здесь откуда?

– С той стороны сопки, недалеко, военная часть. Мне оттуда кабель пробросили.

– Господи, сколько ж это стоило?!

Его удивление было вполне понятно, да и вообще гость производил впечатление человека внятного и разумного.

– Честно говоря, мне это ничего не стоило, у меня в этой части сын работает полковником.

– Вот оно что, – усмехнулся гость, – ну, поскольку в нашей благословенной Стране, по официальным данным, нет не только воровства, но ещё и ни кумовства, ни коррупции, то чай будет наверняка с цикутой. Или с белладонной?.. Вы свои жертвы в огороде закапываете, или собачкам скармливаете?..

Вопрос был задан с таким неподдельным человеческим любопытством, что собаки наставили уши, а я расхохоталась наконец.

– Пейте спокойно. Я тут числюсь смотрителем объекта, официально… Только не спрашивайте, что за объект – не беру в голову.

Строго говоря, смотрителями должны были бы числиться собаки, потому что именно они осуществляли догляд за странноватым сооружением по ту сторону сопки, – территории, не входившей в понятие бывшей Зоны, – и мужественно защищали строение от лосей, медведей, росомах, кабанов, сорок и соек – то есть всех тех, кто никогда и никоим образом вреда объекту нанести не смог бы. На самом деле это имело какое-то отношение к ПВО, но первый и последний инструктаж по «охране» показался мне неким дежавю: более полувека назад до этого события мой бывший муж Фрэнк давал мне первые уроки вождения; пришло время объяснять устройство двигателя внутреннего сгорания, чего и я, и супруг ожидали с ужасом. В результате Фрэнк – опытный человек, бывший гонщик и недурной психолог, – принял верное решение, подвел меня к капоту, открыл его, сунул меня туда лицом и произнес торжественно и мрачно:

– Смотри. И запомни раз и навсегда: никогда в жизни больше туда не заглядывай. Я тебе говорю.

Надо было быть полной идиоткой, чтобы пренебречь столь мудрым советом, а полной идиоткой я не была – не случилось как-то.

Предположив, что гостю сложно сразу в лоб начать разговор о том, какие удивительные капризы судьбы занесли его в наши неприветливые дали, я предложила техническую паузу.

– Чай или кофе?.. Только предупреждаю, как честный человек – чай травяной, местный, всякого целевого назначения. А кофе магрибский, от кутюр. Что будем пить?

– Мэм, да мне как-то неловко…

– Бросьте. Неловко было вам, с вашей палочкой, по тропинке скакать так, чтобы мои ловушки не сработали – однако, как-то проскакали…

Гость улыбнулся – насмешливо, но не зло, без вызова:

– Я тут уже больше четверти века. И много работал и со странниками, и с тарками.

– Значит, кофе, – кивнула я, и полезла в буфет. Собаки опять завозились на диване – Булька для чего-то встал, начал топтаться… Наступил, бегемот, Катьке на хвост, та предупреждающе рыкнула…

– Лежать, бояться, – не оборачиваясь, сказала я, – ситуация под контролем.

Готовить кофе меня учили профессионалы – слава Богу, в молодости по свету я попутешествовала от души, так что краснеть не пришлось. Гость тоже в кофе толк знал, потому что, как только запах пошел, лицо его приобрело выражение задумчивое. Если не сказать лирическое.

Время было ближе к обеденному, и я подала на стол домашний хлеб, холодный жульен из дикой утки с грибами, и рыбно-мясную нарезку домашних копченостей, что когда-то у нас с Джой называлось «ленивыми бутербродами». Новоявленный Берт не стал чиниться и отдал дань угощению – по местным правилам таежного этикета из этого следовало, что явился он не с дурными намерениями, а действительно только поговорить. Когда с едой было покончено, и даже мятущиеся от несбыточных надежд собаки перестали оббивать хвостами ножки стола, я разлила в чашки по новой порции кофе, уже по-имперски, то есть с имбирем и кардамоном, и сказала:

– Ладно, а теперь колитесь – что вам от меня надо?

Гость выпрямился, поставил на стол недопитую чашку, нахмурился и спросил:

– Мэм, зачем вам трое очков?

На диване с собаками возникло неприличное веселье. Или показалось?..

Действительно, на груди у меня, на разноцветных кожаных тесемках с фенечками, сплетёнными одною из внучек, висело три пары очков. Если гость имел в виду сбить хозяйку с толку, то ему это вполне удалось.

Ну, при чем тут мои очки?!

– Слушайте, как вас там… Берт. Имейте уважение к старости. В моем возрасте трое очков ещё совсем не предел. Даже странно… Эти для вождения, эти для чтения, а эти – для компьютера…

– Здесь берет Интернет?

– Берет, берет… только кто кого, не всегда понятно. Тут, знаете ли, как в «Винни Пухе»: идут ли слонопотамы на свист, и если идут, то зачем… Обычно этот вредитель саботажит на предмет «невозможности отобразить страницу», или забрасывает меня гнусными оскорблениями типа «обновите браузер». А как объяснишь подлецу, что для моего возраста любые намеки на обновление браузера звучат, мягко говоря, бестактно… Хотя чаще всего мы с ним играем в «сенежского механического дурака».

– Это как?

– А, это игра такая, в неё все сенежане постоянно играют с бытовыми приборами. Правила такие: ты должен заставить прибор работать, а он должен не дать тебе это сделать. Кто перетрудился, тот дурак…